What if the tables, whenever no one is looking, turn into kangaroo?
четверг, 30 марта 2017
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Когда я была маленькой, я думала, что в аэропортах существует полпудпольная инфраструктура. Люди живут, работают, учатся в непосредственной, окружённые блестящими плитками и стойками регистрации, передвигаясь по проходам в стенах или по подсобным помещениям. То, что наэропорт я себе представляла исключительно по второй части "Один дома", делу не мешало. Помимо этого я также считала себя королевой фей с Зелененькой планет, но это к делу не относится, хотя картину и проясняет.
И вот спустя n-е количество лет я сижу во Внуково и мечтаю, чтоб мои представления хоть немножко соответствовали действительности, и какой-нибудь человек-из-аеропорта забрал меня в коптерку с мягким диванчиком.
Жизнь немного скрашивает чай и марафоны до курилки и обратно, на которые, если очень постараться, можно потратить минут 15, хотя в данных обстоятельствах это скорее плюс. Куда дематеарилизуют бычки люди, которые курят непосредственно на выходе, по-прежнему остаётся загадкой. Возможно, к пяти утра я как раз постигну необходимый для понимания этого феномена уровень дзена.
Бесконечные переезды-перелеты-перебежки в купе с бессонной ночью раздваивают мир и делают его немного нереалистичным. Или это просто охреневший от перепада температур после солнечной Братиславы организм включил аварийную систему.
Девушка за барной стойкой уже знает, что чай мне нужно с мятой и улыбается, как старой знакомой. Возможно, она тоже знает про подпольную инфраструктуру.
Л. звонит и орет, что я где-то прохерила ее тапок, и что если она его найдёт, то непременно стукнет меня по горбу по возвращению. Приятно сознавать, что тебя где-то ждут.
Я не совсем понимаю, что я здесь делаю и зачем. Может быть, после этой поездки у меня откроется третий глаз, а будущее как никогда ясно раскинется всей своей блестящей гладью перед глазами (ну или я просто перестану бегать и орать ЧТОДЕЛАТЬ). Может быть, я просто чай попить приехала. А, нет, вспомнила. Я же Могучих рейнджеров посмотреть приехала.
И вот спустя n-е количество лет я сижу во Внуково и мечтаю, чтоб мои представления хоть немножко соответствовали действительности, и какой-нибудь человек-из-аеропорта забрал меня в коптерку с мягким диванчиком.
Жизнь немного скрашивает чай и марафоны до курилки и обратно, на которые, если очень постараться, можно потратить минут 15, хотя в данных обстоятельствах это скорее плюс. Куда дематеарилизуют бычки люди, которые курят непосредственно на выходе, по-прежнему остаётся загадкой. Возможно, к пяти утра я как раз постигну необходимый для понимания этого феномена уровень дзена.
Бесконечные переезды-перелеты-перебежки в купе с бессонной ночью раздваивают мир и делают его немного нереалистичным. Или это просто охреневший от перепада температур после солнечной Братиславы организм включил аварийную систему.
Девушка за барной стойкой уже знает, что чай мне нужно с мятой и улыбается, как старой знакомой. Возможно, она тоже знает про подпольную инфраструктуру.
Л. звонит и орет, что я где-то прохерила ее тапок, и что если она его найдёт, то непременно стукнет меня по горбу по возвращению. Приятно сознавать, что тебя где-то ждут.
Я не совсем понимаю, что я здесь делаю и зачем. Может быть, после этой поездки у меня откроется третий глаз, а будущее как никогда ясно раскинется всей своей блестящей гладью перед глазами (ну или я просто перестану бегать и орать ЧТОДЕЛАТЬ). Может быть, я просто чай попить приехала. А, нет, вспомнила. Я же Могучих рейнджеров посмотреть приехала.
вторник, 11 октября 2016
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
В новоприобретенной сумке для синтезатора можно спокойно пронести на выбор: меня, трех карликов, несколько разделанных трупов. Выбор зависит от внешних параметров заданной системы и того, сколько раз еще бравые словацкие ребята решат поизображать из себя волчью стаю в час ночи. Меня же разрывает желание либо познакомить их с моим новым утюгом, либо присоединиться - в зависимости, опять же, от внешних параметров системы.
Дело осталось за малым - каким-то образом перенести 12 кг (без учета карликов) с пятого этажа одной общаги на пятый этаж другой. В пяти автобусных остановках друг от друга.
Светлая идея посидеть до курсов в универе у ребят в кабинете, чтобы снизить количество отвлекающих от работы факторов, накрывается фразой М. "А ты у них не посидишь, у них столы вынесли. И стулья. И вообще все". Объяснение, если верить М., в том, что научный сотрудник - это уже новая ступень эволюции, которой не нужны бренные предметы обстановки. Только созерцание пустоты и буддизм. Эта теория немного не состыкуется с мягкими кожаными диванчиками в кабинете Профа, но, возможно, мы просто слишком мало знаем о истинном буддизме.
Таким образом, пока Полосаточка проводит измерения в лаборатории со скоростью 0.001 Т/минуту (что, сугубо по моему мнению, является диким троллингом со стороны ее научного, потому что до этого были 0.01, 0.005 и 0.0025 - значения, способные вызвать нервный тик у самых заядлых перфекционистов), я усиленно пытаюсь учить кинетику. То есть - выбираю парикмахера в Ужгороде (все-таки не придется моей челке расти в угодном ей направлении вдоль нижней линии глаза), перезавариваю чай и периодически хожу выбрасывать мусор.
По рассказам Н.С.Р., аспирант, который ведет квантовую теорию поля, однажды собрался с силами и выдавил из себя на почти чистом русском "НЕ. НАДО. МНЕ. ВЫКАТЬ." По счастливому совпадению этот же аспирант ведет у меня кинетику, и лучше бы для него было, если бы Н.С.Р. мне ничего не говорил. Потому что хорошее воспитание и уважение к преподавателю ничем не искоренишь, а теперь мне очень даже хочется что-нибудь у него спросить.
Через неделю - физиковица. Та самая, которая от слова "ица" (читай - бухать), а не от слова "физика".
Безымянный преподаватель с кафедры информатиков сообщает нам, что в филармонии будет русский концерт. И что он обязательно пошлет нам информацию. Я радуюсь потому, что; А) концерт вроде бы бесплатный, Б) есть шанс наконец узнать его имя, потому что за весь предыдущий год разговоров на курилке мы так и не удосужились, а теперь уже как-то неловко.
А в пятницу мы с Полосаточкой едем в Краков. С 23-летним парнишей, который улыбается с фотографии на блаблакаре так, будто уже мысленно выковыривает твою печень ложечкой. Трасса в сумерках, опадающая листва, редкие капли дождя с неба, улыбчивый попутчик, перочинный нож и изолента в рюкзаке - что еще надо, чтобы ощутить непередаваемую атмосферу осени.
А еще он почему-то решил, что я разговариваю по-польски.
Дело осталось за малым - каким-то образом перенести 12 кг (без учета карликов) с пятого этажа одной общаги на пятый этаж другой. В пяти автобусных остановках друг от друга.
Светлая идея посидеть до курсов в универе у ребят в кабинете, чтобы снизить количество отвлекающих от работы факторов, накрывается фразой М. "А ты у них не посидишь, у них столы вынесли. И стулья. И вообще все". Объяснение, если верить М., в том, что научный сотрудник - это уже новая ступень эволюции, которой не нужны бренные предметы обстановки. Только созерцание пустоты и буддизм. Эта теория немного не состыкуется с мягкими кожаными диванчиками в кабинете Профа, но, возможно, мы просто слишком мало знаем о истинном буддизме.
Таким образом, пока Полосаточка проводит измерения в лаборатории со скоростью 0.001 Т/минуту (что, сугубо по моему мнению, является диким троллингом со стороны ее научного, потому что до этого были 0.01, 0.005 и 0.0025 - значения, способные вызвать нервный тик у самых заядлых перфекционистов), я усиленно пытаюсь учить кинетику. То есть - выбираю парикмахера в Ужгороде (все-таки не придется моей челке расти в угодном ей направлении вдоль нижней линии глаза), перезавариваю чай и периодически хожу выбрасывать мусор.
По рассказам Н.С.Р., аспирант, который ведет квантовую теорию поля, однажды собрался с силами и выдавил из себя на почти чистом русском "НЕ. НАДО. МНЕ. ВЫКАТЬ." По счастливому совпадению этот же аспирант ведет у меня кинетику, и лучше бы для него было, если бы Н.С.Р. мне ничего не говорил. Потому что хорошее воспитание и уважение к преподавателю ничем не искоренишь, а теперь мне очень даже хочется что-нибудь у него спросить.
Через неделю - физиковица. Та самая, которая от слова "ица" (читай - бухать), а не от слова "физика".
Безымянный преподаватель с кафедры информатиков сообщает нам, что в филармонии будет русский концерт. И что он обязательно пошлет нам информацию. Я радуюсь потому, что; А) концерт вроде бы бесплатный, Б) есть шанс наконец узнать его имя, потому что за весь предыдущий год разговоров на курилке мы так и не удосужились, а теперь уже как-то неловко.
А в пятницу мы с Полосаточкой едем в Краков. С 23-летним парнишей, который улыбается с фотографии на блаблакаре так, будто уже мысленно выковыривает твою печень ложечкой. Трасса в сумерках, опадающая листва, редкие капли дождя с неба, улыбчивый попутчик, перочинный нож и изолента в рюкзаке - что еще надо, чтобы ощутить непередаваемую атмосферу осени.
А еще он почему-то решил, что я разговариваю по-польски.
вторник, 04 октября 2016
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
На улице холодно, в ботинках сначала начинает что-то надрывно поквакивать, а потом это что-то сдыхает от неприемлемого температурного режима.
Sychravo - называется такая погода. А за окном prší. За окном - это полбеды, а вот если прши тебе на голову - то уже целая беда получается. Особенно если ты при этом пытаешься достать зажигалку, выпить кофе, не уронить ноутбук и себя в лужу.
А если хотите кого-нибудь послать в места не столь отдаленные - то это strč sa.
- Это сленговое слово? - спрашиваю я.
- Послать кого-нибудь? Нет, что ты, - отвечает преподаватель.
Чтобы выяснить, у кого лоб шире на курсах по словацкому, достаточно куска бумаги в клеточку и n-ного количества заинтересованности в предмете.
Программы в очередной раз не работают и накапливаются, постепенно сходясь к одному большому Великому Днищу. Это - atraktor.
- А не хотите ли вы поговорить о светлом вашем будущем, Аспирантуре? - говорит мой научный, и я уже жалею, что минут пять назад отказалась с ним выпить.
Об аспирантуре я поговорить не хочу, тем более - на словацком. Взгляд ползёт в сторону не слишком внушительного фикуса, который теперь заменяет, видимо, пальму, которую я сшибла ещё в прошлом году. По всем прикидкам выходит, что слиться с ним не получится. "МНЕ НАДО ПЕРЕОСМЫСЛИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ, А ДАВАЙТЕ ЛУЧШЕ ПРО FITOVANIE ПОГОВОРИМ, ОБОЖАЮ ФИТОВАНИЕ" - или как элегантно уйти от неловкого разговора.
- Это тебе аспирантуру предложили, а сколько тебе придётся переосмысливать, когда тебя замуж позовут? - спрашивает Ю.
А замуж оно что - или да, или нет, а аспирантура - это как печень на ebay выставить с указанием точного адреса отправителя.
- С тобой тёплой приятно спать, - пишет К., пока я судорожно пытаюсь прикинуть оптимальную длину и форму шарфа, которая позволит максимизировать покрываемую им поверхность (желательно - до пяток), при этом без особых потерь в толщине непроводящего слоя.
Л. и С., пытаясь оптимизировать процесс накачки гелия в лаборатории, сломали грушу. Но вроде бы не до конца, хотя я слабо представляю, как можно не до конца сломать чертов насос.
Ночью к нам заваливаются пьяные словаки и пытаются напоить национальны напитком "всего-то в 50 градусов". Заваливаются несколько раз подряд и с каждым разом становятся все более убедительными, особенно с учётом того, что к их третьему явлению программа не то, что изотермы отказывается строить, но уже начинает вызывать Сатану.
Времени не хватает катастрофически, тут даже не то, что поесть некогда, иногда начинаешь задумываться об эргономичности и недостатках дыхания как процесса.
А ресницы - это мигальницы.
Чтобы выяснить, у кого лоб шире на курсах по словацкому, достаточно куска бумаги в клеточку и n-ного количества заинтересованности в предмете.
Программы в очередной раз не работают и накапливаются, постепенно сходясь к одному большому Великому Днищу. Это - atraktor.
- А не хотите ли вы поговорить о светлом вашем будущем, Аспирантуре? - говорит мой научный, и я уже жалею, что минут пять назад отказалась с ним выпить.
Об аспирантуре я поговорить не хочу, тем более - на словацком. Взгляд ползёт в сторону не слишком внушительного фикуса, который теперь заменяет, видимо, пальму, которую я сшибла ещё в прошлом году. По всем прикидкам выходит, что слиться с ним не получится. "МНЕ НАДО ПЕРЕОСМЫСЛИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ, А ДАВАЙТЕ ЛУЧШЕ ПРО FITOVANIE ПОГОВОРИМ, ОБОЖАЮ ФИТОВАНИЕ" - или как элегантно уйти от неловкого разговора.
- Это тебе аспирантуру предложили, а сколько тебе придётся переосмысливать, когда тебя замуж позовут? - спрашивает Ю.
А замуж оно что - или да, или нет, а аспирантура - это как печень на ebay выставить с указанием точного адреса отправителя.
- С тобой тёплой приятно спать, - пишет К., пока я судорожно пытаюсь прикинуть оптимальную длину и форму шарфа, которая позволит максимизировать покрываемую им поверхность (желательно - до пяток), при этом без особых потерь в толщине непроводящего слоя.
Л. и С., пытаясь оптимизировать процесс накачки гелия в лаборатории, сломали грушу. Но вроде бы не до конца, хотя я слабо представляю, как можно не до конца сломать чертов насос.
Ночью к нам заваливаются пьяные словаки и пытаются напоить национальны напитком "всего-то в 50 градусов". Заваливаются несколько раз подряд и с каждым разом становятся все более убедительными, особенно с учётом того, что к их третьему явлению программа не то, что изотермы отказывается строить, но уже начинает вызывать Сатану.
Времени не хватает катастрофически, тут даже не то, что поесть некогда, иногда начинаешь задумываться об эргономичности и недостатках дыхания как процесса.
А ресницы - это мигальницы.
четверг, 22 сентября 2016
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Когда я все-таки решу удалиться от суеты бренного мира, поселюсь на какой-нибудь мало-мальски приличной скале, а еду мне будут приносить горные орлы, которым я буду петь, как диснеевских принцесса ( возможно, для того, чтобы я хоть на минуточку замолчала), я напишу книгу и назову её "Жизнь без холодильника". Жизнь без холодильника - это как жизнь с холодильником, только мысли всех заполнены покупкой холодильника. Пойми, в общаге только и говорят, что о холодильнике. О хромированных боках, бездонных полочках, а самое главное - самое главное, о морозилке. Белые стенки постепенно вытесняют все другие мысли, холод, веющий из недр рабочей камеры, готов победить холод на улице и окончательно покорить сердца людей. А ты? Ты ешь манго по утрам, потому что вот уж оно-то точно не умеет смертью героя за ночь, и хранишь йогурты на балконе.
В четверг я примиряюсь с мыслью, что общаться с людьми по-словацки все же проще, чем с машинками по продаже билетиков в Братиславе, которые даже обучены говорить по-русски, но так и не могут внятно объяснить, где заканчиваются три зоны проезда и начинается четвёртая, а так же в какой из этих пресловутых зон находится аэропорт и какой шаманский танец нужно станцевать, чтобы это узнать.
Возможно, я когда-нибудь примирюсь с теми 60ю евро, которые стоит этот незыблемый продуктовый храм, но это уж точно случится не раньше, чем мне разрешат купить утюг, чтобы тайно от Полосаточки гладить шнурки, которая запрещает мне это благое дело и устраивает соцопросы на тему "По шкале от хождения в универ на руках до массового геноцида, оцените ненормальность этого действия".
Братислава заполнена немцами настолько, что складывается ощущение, что что-то нам не договаривают, а город этот на самом деле решили оставить Германии ещё в 45м. Но ещё там есть русский магазин и кусочек русской же души.
читать дальше
Я засыпаю в поезде на Братиславу, свернувшись на двух сиденьях, и напротив меня сидит Полосаточка, а когда просыпаюсь - её почему-то сменяет какой-то мужик, а на часах пять утра, и мы уже почти приехали. Лучше телепортация работала, только когда мы покидали Харьков, и в поисках помидорки в вагоне-ресторане обнаружили советское шампанское, бонусом к каждой из бутылок которого шёл помидор, которого на баре до этого как бы не было вообще.
В автоматах на вокзале есть кофе за 20, 40 и 50 центов. И я не совершаю ошибку, несмотря на то, что пробуждение под щебет контролеров, которые, видимо, решили сменяться каждый час и переуточнять при этом, а не отрастили ли мы пушистые заячьи уши за этот час, совсем не способствуют здравости мышления. И после первой сигареты мы выдвигаемся в стороны центра (наверное), и не устаём поражаться тому, что в Словакии существуют города, в которой в шесть утра кто-то уже не спит. Постепенно встаёт солнце, а Братислава постоянно меняется и манит перспективой найти все-таки где-то йогурт и не опоздать на самолёт.
читать дальше
Я засыпаю в поезде на Братиславу, свернувшись на двух сиденьях, и напротив меня сидит Полосаточка, а когда просыпаюсь - её почему-то сменяет какой-то мужик, а на часах пять утра, и мы уже почти приехали. Лучше телепортация работала, только когда мы покидали Харьков, и в поисках помидорки в вагоне-ресторане обнаружили советское шампанское, бонусом к каждой из бутылок которого шёл помидор, которого на баре до этого как бы не было вообще.
В автоматах на вокзале есть кофе за 20, 40 и 50 центов. И я не совершаю ошибку, несмотря на то, что пробуждение под щебет контролеров, которые, видимо, решили сменяться каждый час и переуточнять при этом, а не отрастили ли мы пушистые заячьи уши за этот час, совсем не способствуют здравости мышления. И после первой сигареты мы выдвигаемся в стороны центра (наверное), и не устаём поражаться тому, что в Словакии существуют города, в которой в шесть утра кто-то уже не спит. Постепенно встаёт солнце, а Братислава постоянно меняется и манит перспективой найти все-таки где-то йогурт и не опоздать на самолёт.
Аэропорт красив и обладает весьма заметным достоинством - словацкий самогон из груши в миниатюрах стоит всего 2 евро, что на полевро дешевле воды. Вопрос с некупленными магнитиками как-то разотеряется и перестаёт быть актуальным.
Место возле крыла самолета авиакомпании Победа для первого полёта - это практически эквивалентно тому, чтобы перед прыжком с парашютом увидеть, как усатый дядечка-инструктор привязывает крепления на бантик. Со всех сторон доносится словацкое курлыканье, а я пишу "Я ВАС ЛЮБЛЮ РЕБЯТА МОЖЕТЕ ЗАБРАТЬ МОИ ЗАПАСЫ ЧАЯ НО ПОЗАБОТЬТЕСЬ О МОИХ ПЛАСТИКОВЫХ ТАРАКАНЧИКАХ". Эта фраза, достойная эпитафий, окончательно подрывает жизнеспособность аккумулятора телефона, поэтому для того, чтобы выяснить у К., как мне выбраться из аэропорта и где он после этого сможет меня выловить, остаётся ровно пять процентов. Конечно, я иду не туда, и уже только один процент спасает ситуацию.
В квартире холодно и промозгло, вещи из моего рюкзака плавно оплетают весь подоконник, а курительная зала успела с моего последнего приезда переехать в подъезд, который даже ещё более холоден. Но там весь процесс сопровождается надрывной песней-плачем лифта, так что это даже добавляет атмосферности, а так же мотивирует хоть куда-нибудь вылазить из-под спальника, который у нас вместо одеяла.
Днем следующего дня начинается дождь. Работа К. - затерянный в глубине маленькой промышленной улицы офис. Все помещение завалено кабелями, дисплейными модулями, отвертками, материнскими платами, старыми клавиатурами, присыпано болтиками, а над всем этим возвышается паяльник. Следующие три часа я старательно выбираю из всего доступного мн пространства болтики. Пару раз мы выбегаем в кофейню на углу, где все друг друга знают, обсуждают планы на новые виды чая и состав сегодняшнего кофе. Мы курим с владельцем и решаем, что для такой погоды надо бы начать готовить масала - а для этого нужен кардамон, который не так-то просто найти в молотом виде. Возможно, мне только кажется, что такого вкусного кофе я не пробовала никогда. Может быть, во всем виноват дождь и два крошечных столика в углу.
А вечером мы встречаемся с В. Он все такой же, как три года назад, но все же немного другой. И мы говорим целую бесконечность, главное - чтобы при этом не заканчивались узенькие улочки, по которым можно бродить. И я высказываю все то, о чем так давно молчалось. И, кажется, становится легче дышать.
Потом будут ещё два дня прогулок по серому городу, посиделочек в пабе с вишневым пивом, которое в хитрой комбинации с грушевым самогонов похоже на удар кенгуру, попыток согреться в тепле спальника, постоянных просыпаний и опозданий, просмотров всех частей Пилы (на последней я сдаюсь и требую пересказать её мне как-нибудь потом), попыток поймать сонных уток в парке на Воробьёвых горах, попыток же достать яблок с яблонь под МГУ, почти безуспешных до тех пор, пока я не призываю все свои беличьи инстинкты и залажу настолько высоко, что обратно уже стоит вызывать МЧС. Я подбираю каштан и говорю К.: "Мама говорила, что на счастье надо носить в кармане три каштана". Он спрашивает меня, почему тогда я подбираю только один. Ну нельзя же перекладывать на Вселенную совсем уж всю работу над моим светлым будущим.
Я почти опаздываю на самолёт, опаздываю на автобус, опаздываю на поезд, опаздываю на ещё один автобус. Опаздываю даже на такси. Пока я пытаюсь символьно-мычащим наречием выяснить у проезжающих мимо таксистов, свободны ли они, звонит пьяная Полосаточка и требует немедленно ехать к ним в бар. И вообще, они мне сейчас такси вызовут. Я разочарованно провожаю взглядом то такси, которое бодро и весьма перспективно ползло в мою сторону. "Иди лови к трамвайной остановке", - орет М. "О. уже звонит", - с другой стороны вещает полосаточка. Минут через 15, когда немедленно ехать мне надо уже не в бар, а в общагу, потому что, видите ли, он рано закрывается, до меня доходит, что так я такси буду ждать до второго пришествия, так что мало-мальски мне удаётся вернуть контроль над ситуацией.
На входе в общагу меня перехватывает вся нестройная компания.
Я говорю М: "Ты пьян".
М. говорит: "А хочешь, я отожмусь на одной руке?".
Мы сидим на кухне и поем. На столе сияет рыжими боками перцовка, от стен отбивается не очень гармоничное, но зато до ужаса громогласное "Земляяяя в иллюминаааторе виднаа". Здесь я не чувствую себя счастливой, но явившийся плодом общих усилий омлет ширит со сковородки, что с этим можно работать.
А ещё у меня теперь есть картинка, которую примерно после первого задания по эконофизике в матлабе я буду скидывать всем в ответ на вопрос "Как дела".
Место возле крыла самолета авиакомпании Победа для первого полёта - это практически эквивалентно тому, чтобы перед прыжком с парашютом увидеть, как усатый дядечка-инструктор привязывает крепления на бантик. Со всех сторон доносится словацкое курлыканье, а я пишу "Я ВАС ЛЮБЛЮ РЕБЯТА МОЖЕТЕ ЗАБРАТЬ МОИ ЗАПАСЫ ЧАЯ НО ПОЗАБОТЬТЕСЬ О МОИХ ПЛАСТИКОВЫХ ТАРАКАНЧИКАХ". Эта фраза, достойная эпитафий, окончательно подрывает жизнеспособность аккумулятора телефона, поэтому для того, чтобы выяснить у К., как мне выбраться из аэропорта и где он после этого сможет меня выловить, остаётся ровно пять процентов. Конечно, я иду не туда, и уже только один процент спасает ситуацию.
В квартире холодно и промозгло, вещи из моего рюкзака плавно оплетают весь подоконник, а курительная зала успела с моего последнего приезда переехать в подъезд, который даже ещё более холоден. Но там весь процесс сопровождается надрывной песней-плачем лифта, так что это даже добавляет атмосферности, а так же мотивирует хоть куда-нибудь вылазить из-под спальника, который у нас вместо одеяла.
Днем следующего дня начинается дождь. Работа К. - затерянный в глубине маленькой промышленной улицы офис. Все помещение завалено кабелями, дисплейными модулями, отвертками, материнскими платами, старыми клавиатурами, присыпано болтиками, а над всем этим возвышается паяльник. Следующие три часа я старательно выбираю из всего доступного мн пространства болтики. Пару раз мы выбегаем в кофейню на углу, где все друг друга знают, обсуждают планы на новые виды чая и состав сегодняшнего кофе. Мы курим с владельцем и решаем, что для такой погоды надо бы начать готовить масала - а для этого нужен кардамон, который не так-то просто найти в молотом виде. Возможно, мне только кажется, что такого вкусного кофе я не пробовала никогда. Может быть, во всем виноват дождь и два крошечных столика в углу.
А вечером мы встречаемся с В. Он все такой же, как три года назад, но все же немного другой. И мы говорим целую бесконечность, главное - чтобы при этом не заканчивались узенькие улочки, по которым можно бродить. И я высказываю все то, о чем так давно молчалось. И, кажется, становится легче дышать.
Потом будут ещё два дня прогулок по серому городу, посиделочек в пабе с вишневым пивом, которое в хитрой комбинации с грушевым самогонов похоже на удар кенгуру, попыток согреться в тепле спальника, постоянных просыпаний и опозданий, просмотров всех частей Пилы (на последней я сдаюсь и требую пересказать её мне как-нибудь потом), попыток поймать сонных уток в парке на Воробьёвых горах, попыток же достать яблок с яблонь под МГУ, почти безуспешных до тех пор, пока я не призываю все свои беличьи инстинкты и залажу настолько высоко, что обратно уже стоит вызывать МЧС. Я подбираю каштан и говорю К.: "Мама говорила, что на счастье надо носить в кармане три каштана". Он спрашивает меня, почему тогда я подбираю только один. Ну нельзя же перекладывать на Вселенную совсем уж всю работу над моим светлым будущим.
Я почти опаздываю на самолёт, опаздываю на автобус, опаздываю на поезд, опаздываю на ещё один автобус. Опаздываю даже на такси. Пока я пытаюсь символьно-мычащим наречием выяснить у проезжающих мимо таксистов, свободны ли они, звонит пьяная Полосаточка и требует немедленно ехать к ним в бар. И вообще, они мне сейчас такси вызовут. Я разочарованно провожаю взглядом то такси, которое бодро и весьма перспективно ползло в мою сторону. "Иди лови к трамвайной остановке", - орет М. "О. уже звонит", - с другой стороны вещает полосаточка. Минут через 15, когда немедленно ехать мне надо уже не в бар, а в общагу, потому что, видите ли, он рано закрывается, до меня доходит, что так я такси буду ждать до второго пришествия, так что мало-мальски мне удаётся вернуть контроль над ситуацией.
На входе в общагу меня перехватывает вся нестройная компания.
Я говорю М: "Ты пьян".
М. говорит: "А хочешь, я отожмусь на одной руке?".
Мы сидим на кухне и поем. На столе сияет рыжими боками перцовка, от стен отбивается не очень гармоничное, но зато до ужаса громогласное "Земляяяя в иллюминаааторе виднаа". Здесь я не чувствую себя счастливой, но явившийся плодом общих усилий омлет ширит со сковородки, что с этим можно работать.
А ещё у меня теперь есть картинка, которую примерно после первого задания по эконофизике в матлабе я буду скидывать всем в ответ на вопрос "Как дела".
суббота, 20 августа 2016
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Учиться поделывать подпись подруги - увлекательнее в жизни дела нет. Практика показывает, что на это дело не грех потратить и пять часов своей жизни. И примерно столько же, чтобы отличным от своего почерком написать заявление для международного отдела. Ну или же все дело в бессоннице, которая пьянит и заставляет с удивлением открывать в рисунке обоев что-то новое и по-своему незыблимое.
Кажется, мозг решил, что если мы с ним все лето почти не спали, можно и дома продолжать в том же духе. Или что это полезно для здровья, а созерцание обоев - так вообще кратчайший путь к познанию смысла жизни. Эй, мозг, раньше у нас ведь были поводы не спать, а теперь-то почему?. А мне ведь еще на завтра овощи мыть, а потом делать какую-то неведомую, но, безусловно, сногсшибательную закуску к шашлыку по совету моей мамы, которая по этом поводу не поленилась пять раз позвонить и выдать подробнейшие инструкции. При всем при этом желательно еще не упасть в костер, потому что не знаю, как огонь, но вот дерево меня сегодня победило.
Увидеть целые коленки без синяков и царапин, видимо, на роду мне написано не было.
Соседний с дедушкиным двор заброшен и пуст и весь порос хмелем. Но у нас есть дыра в заборе и изворотливая я, а в соседском саду растет большая алыча, и дуб, и, кажется, дикий виноград. И в большом количстве - пауки, что не мешает мне смело прокладывать себе путь огромной веткой, потому что перчатки, героичеки украденные из лаборатории, от этой напасти не спасают. Когда я была маленькой, этот двор казался мне самым таинственным в мире местом, в котором должны встречаться главари мафии по вечерам, а по ночам - слетаться оборванные ведьмы с губами со следами свежей крови. Я даже книжечку пыталась по такому случаю написать. Блокнот был хорош и словно предназначен для написания книжечек, а от сама она вышла не очень уже на том этапе, где выяснилось, что глав должно быть больше двух и в каждой - больше страницы. С учидчивостью, видимо, уже тогда у меня были проблемы.
Мы с Л. пытаемся решить, какие предметы брать на следующий год. То ли набрать столько, что оставалось время только дойти до подушки, чтобы окончательно не покрыться пылью в этой чертовой стране, им которой даже называть не стоит, то ли, наоборот выбрать два и нагло пользоваться шенгенской визой и стипендией, которую на еду тратить у меня не сильно получается.
Л. говорит, что не уверена, что так уж хочет заниматься сверхпроводниками, и я ее понимаю, потому что днями на пролет смотреть на строящийся график теплоемкости - развлечение каких поискать.
Что уж говорить про меня, которая не знает, хочу ли я допивать чаек, а вы что-то про будущее. Наклевывается неплохой вариант с аспирантурой, тем более, что мой потенциальный научрук не далее, как три недели назад, акивно спаивал меня водкой и отговаривал идти купаться ночью в Волге с преподавателем из Питербурга, потому что "его 150 кг хочешь не хочешь всплывут, а вот с тобой еще большой вопрос". Преподаватель, кстати, по пути теряяет кошелек, но зато всплывают все.
Летняя школа в Дубне - она не совсем для посещения лекций. Зато я наконец пробую тартрянский чай, который мне активно рекламировали весь этот год. По-моему, нет на свете чего-то, из чего словаки не могли бы сделать алкоголь. В той же Дубне мне открывают глаза на то, что "физиковица" - она не с упором на слово физика, когда все физики радостно собираются в одном месте пообщаться. "Ица" - значит, что-то, связанное с выпивкой. Кроме капустницы, потому что это святое и борщ.
Возможно, мы с Л. пойдем на биофизику - эти ребята все время довольные, в перчатках и бегают невесть куда и невесть зачем. Мне даже иногда кажется, что хотя бы они в этй чертовой стране умеют веселиться, просто всем остальным не рассказывают.
У моего друга живет рыжий кот. О нем все знают. что он рыжий и мягкий, но никто не сумел увидеть что-то, кроме его лапки, стремительно исчезающей под краешком ванны. Да и то не факт, что не оптическая иллюзия. Я спрашиваю моего друга, не воображаемый ли это кот. Он говорит, что вроде бы нет, и мы стоим на балконе 14 этаже и курим, а ночь тянется, потому что утром ем улетать, а я вообще в этом городе пролетом, как важный голубь в электричке Дубна - Москва Савеловская. И не понятно, то ли он туда, то ли уже обратно, но вид при этом у него деловитее некуда.
Накануне свадьбы Н. я напиваюсь с В., которого не видела три года, и мне даже почти не стыдно, потому что обзванивать всех существующих в мире флористов со словами "здравствуйтеизвините у вас есть букетизпионовнежныхкруглыйсленточками и желательно на послезавтра" отбивает желание с кем-нибудь разговаривть на ближайшие три года, а если задуматься, то и на всю оставшуюся.
А потом мы смотрим интернешенал по дотке и я пытаюсь внушить В., что вооон те вот корейцы проиграли, потому что у них команда по цветам не оч подобрана была.
Карман, ну хорошо, не карман, а имейл, греют билеты на сентябрь Братислава - Москва авикомпании "Победа". По слухам, падают их самолеты не слишком часто, а учеба начинается только 19го, так что можно сказать, все в жизни складывается довольно неплохо.
Почему-то все этим летом складывается совсем не так, как я запланировала, но в итоге выходит даже лучше. Печень, правда, скоро начнет рыдать и грозиться уйти, но у меня есть вторая. Или нет, подождите, это почки. Но они вроде ничего такие, так что ничего страшного.
Надо начинать бегать по утрам, потому что так есть шанс не превратиться в этой чертовой стране в мухомор. Иногда мне кажется, что еще чуть чуть - и я ассимилируюсь и начну ложиться спать в девять и выходить замуж в двадцать. Так что надо бегать по утрам, так хоть останется шас влезть не то чтобы в одежду, но хотя бы в двери.
Билеты в Вену по 7 евро намекают мне на то, что, возможно, до ассимиляции есть еще какое-то время. Они и книга Кинга на словацком, от которой я честно стараюсь хотя бы не смеяться. Невозможно говорить на этом языке и вырасти нормальным человеком, вот правда.
А меня все еще ждут овощи, которые надо не только дотащить в семь утра в неведмую даль, но перед этим еще и желательно помыть.
вторник, 26 января 2016
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
В полшестого утра нет занятия лучше, чем снимать гирлянды и снежинки с потолка.
Жизнь учит меня многому:
1. Если кажется, что ниток под потолком натянуто мало - это не так. При концентрации их всех в районе люстры заблуждение становится очевидным.
2. Вбивать гвозди намного легче, чем пытаться выдрать из пальцами.
3. Мне нужны плоскогубцы.
Собственно говоря, за эти полгода поменялось почти все, но сегодня я сижу в своей квартире и пытаюсь снять снежинки с потолка. Жизнь накинула полный оборот и привела меня в ту же точку.
Через несколько часов проснётся Халчонок. Или Л. - проснётся и пойдёт есть беляши. По крайней мере, всю сегодняшнюю ночь она этим и занималась.
Беляши зло и покорят планету. Им для этого даже делать ничего не потребуется.
Через несколько часов проснётся хоть кто-нибудь. Возможно, тогда у меня перестанут леденеть конечности, но я бы на это слишком не рассчитывала. Опыт показывает, чтоб в такие ночи даже в 30градусную жару я ношу свитер.
Я сдала ГОСы - это было не сложно. Я сдала вступительные - это было не труднее. И то, и другое вылилось примерно в одинаковую недельную бессонницу, подбадриваемую зверскими дозами кофеина, после которого холодеют конечности.Я написала диплом за три ночи, две из которых ушли на то, чтобы понять, как в ТеХе делается оглавление. Остальное помнится смутно.
В сентябре отходит поезд, везущий нас в Словакию. Не то, чтобы прямой и без пересадок, но так драматичнее звучит. Мы с Л. взахлеб рыдаем, пока С. бежит за поездом, одним глазом косясь на препятствия, которые ему надо перепрыгивать. Ни разу не споткнувшись С. заслуживает звание почетного оленя страны. На соседней полке едет женщина, которая заслуживает звание почетной грымзы страны. Обращая ровно ноль внимания, что мы способны только нечленораздельно хлюпать носом, и, видимо, различая в этом хлюпанье интересующие её ответы, она спрашивает, а не жениться ли мы едем. А куда мы едем не жениться. А если не жениться, то зачем. А кто нас провожал. А ещё она в хоре мальчиков-зайчиков пела. Или не мальчиков, и уж во всяком случае не зайчиков, а мы с Л. хотим бросить все и бежать обратно.
Бросить все не получается, потому что чемоданы весят с доброго тюленя. Такие чемоданы вообще подвинуть сложно, не то, что бросить. Каким-то чудом в Киеве мы дотягиваем их до 15 вагона, который очень далеко. Каждые два вагона мы желаем привал, потому что руки пульсируют, вены передавливаются, а позвоночники радостно скрипят друг о друга.
Где-то в районе 9го Вагона звонит Фыр, которая тут же предлагает дождаться их с В. - они помогут. Где-то в районе 12го мы понимаем, что дождаться легче падения доллара.
Ужгород встречает нас невразумительной погодой и каким-то добросердечным мужиком, который дотягивает наши сумки до автовокзала. Кофе, чай с жасмином , сигареты, просьба какой-то женщины провезти через границу то ли духи, то ли штаны. На таможне запоминается собака. Небольшая, кудлатая и подозрительная. Свободно разгуливающая от одной границы к другой.
"Пальчыкы" - говорит нам таможенник и радостно улыбается. "Наверное, не такой уж он и сложный, этот ваш словацкий", - думаем мы.
Позднее оказывается, что словацкий похож по звучанию на китайский, а состоит так вообще из слов, надерганных из языков всех близлежащих стран.Кроме Германии, потому что легче придумать свои слова, чем каждый раз выговаривать шнеебальшлахмахен.
К концу первого месяца я могу сказать "Сколько стоят помидоры"'и "Дякуем", зарабатывая этим дякуем небольшую манию величия. Мы, Екатерина Вторая, дякуем. А ещё пишем и кушаем едло.
Словакия вообще чудная страна. Цены там такие же, как в Украине, а вот зарплаты все-таки в евро.
Если вы после девяти вечера встретите кого-нибудь на улице, то лучше сразу рвать когти, потому что кроме как барабашкой этот кто-то быть не может - словаки или пьют в пабе, или уже баинкают.
А вот пить с ними приятно, если, конечно, они не первокурсницы. Пить с первокурсницами - это вообще последняя стадия отчаянья.
И все по-другому, и все меняется, но в шесть часов утра я сижу в своей квартире и жду, пока проснётся хоть кто-нибудь.
Снова январская бессонница, вызывающая похмелье, снова дни, перетекающие один в другой. Ожидание рассвета и попытки не закурить - слишком это накладно получается в Словакии, приходится бросать.
Круг замыкается в плоскости ХУ, но смещается с постоянным шагом вдоль оси Z.
А мне хочется спокойного сна и исправить некоторые ошибки.
среда, 13 мая 2015
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
"Во сколько ты уходишь?" - спрашивает Халченок. "Ни во сколько", - говорю я. -"Я никуда не пойду".
Это вполне сойдет за меладраматичный диалог в семь утра в полутемной квартире. Тут могло быть продолжение о ленивом дне вне мира, с новой серией Игры Престолов и литрами мятного чая, но на деле я свернулась в стиле Бублика-соседского-кота в продавленном диване и стараюсь не думать.
Например, о том, что мне снился научный, который осуждающе смотрел на меня и вещал о том, что линал умер. Если бы он действительно умер, а заодно и прихватил бы с собой методы решения диффуров и, может быть, методы матфизики, жизнь не казалась бы мне тленом в семь утра в темной квартире.
Остается два дня до объявления результатов Вышеграда, один день - до ДФ, в котором меня не привлекает уже даже мысль залить в термос коньяк вместо мятного чая, и три дня до того момента, как СС съест мою печень ложечкой за то, что я не разобралась в проклятых шумах.
Видит небо, самое разумное сейчас - прикидываться дохлой. Может быть, кто-то поверит и принесет еду на мои поминки. Например, молоко, молоко у меня закончилось, вообще-то, закончилось все, кроме яблок. На яблоки смотреть не столько тошно, сколько грустно. Иногда мне кажется, что они знают о том, что у меня не готов диплом.
Вчерашний день заполнен героизмом. Героически побеждена пыль под кроватью, и Бог еще знает что там проживавшее. Героически обнаружен бесхозный носок (1 шт, в полоску, профиль арийский, в порочащих связях замечен не был) в шкафу. На душещипательное объявление в общем диалоге тех, кто более-менее часто ошивается в моей квартире, ответа нет настолько долго, что я успеваю придумать солидный бэкграунд для носка и историю нашей краткой встречи. "Впервые я увидела его, когда заглянула в негритянский квартал. Туда меня привело дело. Его лицо было мне незнакомо, но всё же что-то подсказывало мне, что наша встреча будет иметь последствия. Возможно, дело было во взгляде, которым он окинул меня - было что-то холодное в нем, как сталь плохо заточенного ножа. Я знала, что однажды увидев его, забыть уже не смогу. Наша встреча произошла при странных обстоятельством, и, боюсь, она не будет последней. Уже тогда я знала, что боюсь этой встречи. Поэтому я атаковала первой. Это сыграло мне на руку - он не ждал нападения, и мне удалось скрутить его. Сейчас его тело спрятано в полиэтиленовом пакете, но мне все кажется, что он до сих пор смотрит на меня этим своим взглядом. Я не знаю, сколько еще выдержу, мне начинают видеться странные вещи. Будто он разрывает пакет изнутри окровавленными пальцами. Он тянется ко мне, я не знаю, сколько мне осталось. Мне только кажется... Но что это за шум? Что проис" - успеваю написать я, перед тем как появляется Л. и орет, что носок ее.
Теперь я требую миллион долларов и вертолет. Или вертолет и молоко. Или просто молоко. Или заберите этот носок к чертовой матери, он не кошерно смотрится в файлике на проигрывателе.
Кажется, в холодильнике еще не совсем погиб йогурт. Можно пить его и не думать, что мне или придется выследить моего научрука и угрожать ему носком, пока он не объяснит мне магию, стоящую за преобразованиями в его статье, или обрасти колючками и превратиться в кактус, потому что кактусам писать диплом не надо. И защищать его потом тоже не надо.
Это вполне сойдет за меладраматичный диалог в семь утра в полутемной квартире. Тут могло быть продолжение о ленивом дне вне мира, с новой серией Игры Престолов и литрами мятного чая, но на деле я свернулась в стиле Бублика-соседского-кота в продавленном диване и стараюсь не думать.
Например, о том, что мне снился научный, который осуждающе смотрел на меня и вещал о том, что линал умер. Если бы он действительно умер, а заодно и прихватил бы с собой методы решения диффуров и, может быть, методы матфизики, жизнь не казалась бы мне тленом в семь утра в темной квартире.
Остается два дня до объявления результатов Вышеграда, один день - до ДФ, в котором меня не привлекает уже даже мысль залить в термос коньяк вместо мятного чая, и три дня до того момента, как СС съест мою печень ложечкой за то, что я не разобралась в проклятых шумах.
Видит небо, самое разумное сейчас - прикидываться дохлой. Может быть, кто-то поверит и принесет еду на мои поминки. Например, молоко, молоко у меня закончилось, вообще-то, закончилось все, кроме яблок. На яблоки смотреть не столько тошно, сколько грустно. Иногда мне кажется, что они знают о том, что у меня не готов диплом.
Вчерашний день заполнен героизмом. Героически побеждена пыль под кроватью, и Бог еще знает что там проживавшее. Героически обнаружен бесхозный носок (1 шт, в полоску, профиль арийский, в порочащих связях замечен не был) в шкафу. На душещипательное объявление в общем диалоге тех, кто более-менее часто ошивается в моей квартире, ответа нет настолько долго, что я успеваю придумать солидный бэкграунд для носка и историю нашей краткой встречи. "Впервые я увидела его, когда заглянула в негритянский квартал. Туда меня привело дело. Его лицо было мне незнакомо, но всё же что-то подсказывало мне, что наша встреча будет иметь последствия. Возможно, дело было во взгляде, которым он окинул меня - было что-то холодное в нем, как сталь плохо заточенного ножа. Я знала, что однажды увидев его, забыть уже не смогу. Наша встреча произошла при странных обстоятельством, и, боюсь, она не будет последней. Уже тогда я знала, что боюсь этой встречи. Поэтому я атаковала первой. Это сыграло мне на руку - он не ждал нападения, и мне удалось скрутить его. Сейчас его тело спрятано в полиэтиленовом пакете, но мне все кажется, что он до сих пор смотрит на меня этим своим взглядом. Я не знаю, сколько еще выдержу, мне начинают видеться странные вещи. Будто он разрывает пакет изнутри окровавленными пальцами. Он тянется ко мне, я не знаю, сколько мне осталось. Мне только кажется... Но что это за шум? Что проис" - успеваю написать я, перед тем как появляется Л. и орет, что носок ее.
Теперь я требую миллион долларов и вертолет. Или вертолет и молоко. Или просто молоко. Или заберите этот носок к чертовой матери, он не кошерно смотрится в файлике на проигрывателе.
Кажется, в холодильнике еще не совсем погиб йогурт. Можно пить его и не думать, что мне или придется выследить моего научрука и угрожать ему носком, пока он не объяснит мне магию, стоящую за преобразованиями в его статье, или обрасти колючками и превратиться в кактус, потому что кактусам писать диплом не надо. И защищать его потом тоже не надо.
суббота, 25 апреля 2015
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Забралась в подполье, время от времени высовывая нос наружу. Ну как в подполье, скорее в пододеялье. Уже где-то неделю обитаю у Халченка. Тут есть кот, обогреватель и никто не лезет к комиссарскому телу. Мое предвкушение старческого маразма с упреком рекомендует мне записывать происходящие события: тогда на старости лет мне останется запомнить только пароль и где находится кнопка включения ноутбука. Или нанографитовой голограммы, это уже от научно-технического прогресса будет зависеть.
Кажется, кот нашел мои очки и попытается их победить. Их не победил даже кирпич Джонни, спавший со мной энное количество времени после просмотра Паранольного явления, но он же кот, откуда ему знать.
Есть жизненный план. Подобие жизненного плана, по крайней мере. Пока для его реализации я аж учу французский.
Из главных событий прошедших месяцев: день рождения ТМ, пчевдонаучная конференция, несостоявшееся убийство, поход на мстителей, Словакия.
День рождения мы пережили. Это все, что я могу сказать после виски, водки, шампанского, пива и вина и именно в таком порядке. После того, как С. решил познакомить свою губу с моим ковром поближе, решили оставить его у меня. Сами отправились искать great adventures. Они, к сожалению, были недоступны ввиду отсутствия мест в пабе, где можно танцевать на столах, поэтому пришлось ограничиться караоке в пресловутой Галактике. О, о ней слагают легенды. Ходят слухи, что ни одно посещение Галактики Л. не заканчивалось без мордобоя. После трех кругов Аллегровой в исполнении не очень одаренных зачатками разума блондиночек я начала понимать почему. А дома нас ждал полуживой С., получистая посуда и записка "Прости я помыл всюпосуду которая была на столхоппдд". Приход утро, Л. тошнит то ли от выпитого накануне, то ли от моей бурной деятельности по уборке кухни после предшествовавшей ночи. А потом звонит И., предлагает ром и вылазку, и вот мы уже едем в прекрасное далеко на том, что с натяжкой можно назвать белым конем с злой кондукторшей вместо прекрасного принца. Настоящий конь, кстати, нашелся в лесу сразу за моргом. Мы принимаем это знак и тихонечко отправляемся домой спать, так и не дождавшись шикарного костра в исполнении И.
Мысль о грядущем потенциальном маразме кричит мне "Запиши, запиши еще что-нибудь", а учебник по статам на украинском призывают заняться полезным. Впрочем, учебник тут скорее тоже на стороне зла.
Завтра поедем в общагу торжественно вручать на починку Ильюше букет из проводов, которыми питается кот Халченка. Из проводов и, возможно, кошачьего хвоста. Из дома придется выбрать еще и как минимум пополнить запасы мятного чая.
Остается примерно 20 дней до того момента, когда будут результаты Вышеградской стипендии. Есть шанс, что этот день совпадет с ДФом, и тогда у нас есть все шансы проснуться где-нибудь в Польше.
Кажется, кот нашел мои очки и попытается их победить. Их не победил даже кирпич Джонни, спавший со мной энное количество времени после просмотра Паранольного явления, но он же кот, откуда ему знать.
Есть жизненный план. Подобие жизненного плана, по крайней мере. Пока для его реализации я аж учу французский.
Из главных событий прошедших месяцев: день рождения ТМ, пчевдонаучная конференция, несостоявшееся убийство, поход на мстителей, Словакия.
День рождения мы пережили. Это все, что я могу сказать после виски, водки, шампанского, пива и вина и именно в таком порядке. После того, как С. решил познакомить свою губу с моим ковром поближе, решили оставить его у меня. Сами отправились искать great adventures. Они, к сожалению, были недоступны ввиду отсутствия мест в пабе, где можно танцевать на столах, поэтому пришлось ограничиться караоке в пресловутой Галактике. О, о ней слагают легенды. Ходят слухи, что ни одно посещение Галактики Л. не заканчивалось без мордобоя. После трех кругов Аллегровой в исполнении не очень одаренных зачатками разума блондиночек я начала понимать почему. А дома нас ждал полуживой С., получистая посуда и записка "Прости я помыл всюпосуду которая была на столхоппдд". Приход утро, Л. тошнит то ли от выпитого накануне, то ли от моей бурной деятельности по уборке кухни после предшествовавшей ночи. А потом звонит И., предлагает ром и вылазку, и вот мы уже едем в прекрасное далеко на том, что с натяжкой можно назвать белым конем с злой кондукторшей вместо прекрасного принца. Настоящий конь, кстати, нашелся в лесу сразу за моргом. Мы принимаем это знак и тихонечко отправляемся домой спать, так и не дождавшись шикарного костра в исполнении И.
Мысль о грядущем потенциальном маразме кричит мне "Запиши, запиши еще что-нибудь", а учебник по статам на украинском призывают заняться полезным. Впрочем, учебник тут скорее тоже на стороне зла.
Завтра поедем в общагу торжественно вручать на починку Ильюше букет из проводов, которыми питается кот Халченка. Из проводов и, возможно, кошачьего хвоста. Из дома придется выбрать еще и как минимум пополнить запасы мятного чая.
Остается примерно 20 дней до того момента, когда будут результаты Вышеградской стипендии. Есть шанс, что этот день совпадет с ДФом, и тогда у нас есть все шансы проснуться где-нибудь в Польше.
пятница, 20 февраля 2015
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Показателем того, что к дверям подходит весна, является даже не то, что ТМ зовет -6 резким и несколько драматичным потеплением. В комнате по утрам неожиданно появляется наглое рыжее солнце (промежуток примерно с семи до десяти), чего не было уже несколько месяцев. Это новое, но мне определенно не хватает привычной мрачности - создается впечатление, что солнце крадет относительную безопасность, которая выросла, как домик из сорока котов. Появляется ощущение, что я что-то не успела, хотя, казалось бы, ну что еще можно было бы натворить.
Дрова наломаны, диплом не написан, зато кота я все так же успешно ворую в подъезде.
Последние дни ночую у Л. Ничто так не делает более выспавшимся с утра, как осознание того, что хоть ты и встал в 7 утра, но идти-то в универ не тебе.
Подходят к концу мои две недели производственной практики, на которой я добросовестно выполняла указания завкафедры "Не суй пальцы в розетки" и "Не подскальзывайся на паркете". Хотя насчет последнего не уверена.
Другой преподаватель, который проводил инструктаж для всего потока и, видимо, чувствовал себя птицей высшего полета в этот момент, клятвнно заверял, что нас исключат: а) если мы уедем из страны; б) если мы уедем из города; в) если мы будем замечены где-либо, кроме рабочего места подле научного с восьми до трех (а если с научным? - спрашивает ТМ); г) если неправильно заполним листик. На этом моменте мое сознание отключилось и вписало в листик вместо имени инструктора имя моего научного.
Через несколько дней после проникновенной речи С. В. получает повестку и скрывается в неизвестном направлении, забыв на время о том, что его подопечных вроде бы не должны видеть без него с восьми до трех.
Скрывается, вообще говоря, половина факультета, здравствуют исключительно секретарши в деканате. Для них настали золотые времена: никто не запрещает устраивать обеденный перерыв хоть каждые пять минут. Если так пойдет и дальше, можно будет из аудитории их просто выкатывать и брать справки самим.
Снова меняется тема моего диплома, но теория информации идет не в пример живее сверхпроводимости. Истинная же причина в том, что с темой из одной области нам с ТМ можно будет заполнять дневник практики коллективно.
Есть идея написать честно: 9.00 - проснулся; 9.30 - покушал: 10.00 - решил спасать мир. Если писать не честно, придется добавлять пункты в духе "читал Сивухина", "понравилось", "перечитал".
Что-то будет этой весной. Например, стипендия. О других вариантах думать как-то не хочется.
суббота, 10 января 2015
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
2014
Мне подарили капусту, перевязанную гирляндой, на Новый год. И банку кукурузы. Я прицепила листики к волосам и стала проникновенно уговаривать всех, что я зайчик. Потом отобрала кастрюлю с салатом и начала охоту. Потому что есть кукурузу из банки - это не спортивно, и потому, что у меня стресс. Когда раз за разом натыкаешься на какую-нибудь крабовую палочку, раз за разом отодвигаешь ее в сторону, плывешь против течения, чтобы наконец ухватить предчувствие добычи - есть из банки? Нет, спасибо.
В общем-то, этим можно описать весь прошедший год.
Череда бессмысленных, но оправданный моим подсознанием, и, более того, наделенных неким отенком героичности, событий.
Например, елка. Украшена в стиле цыганского минимализма. Раньше мирно росла где-то в соседнем дворике - потом мы праздновали день рождения Фыра и Л. - потом она лежала у меня, собственно говоря, везде: шкаф, стул, пол, люстра(?), причем одновременно. А потом в моей жизни появился топор, который я очень не хочу возвращать маме. Я нежно уложила его на стол и перевязала гирляндой от капусты. Иногда пою ему песенки.
Например, выбитая на балконе дверь. Потому что захлопнулась невовремя.
Например, мое CV, где я ни разу не соврала, но рассказала много весьма занятных фактов о своей жизни. Мотивационное письмо - это "Я такой классный, вы такие классные, давайте будем классными вместе", только другими словами. А зачем другими, если можно так?
Итого, у меня есть елка, выбитая дверь и тема диплома. Капуста уже почила с миром.
Что приводит нас к тому, что последнии дня я упорно игнорирую свою тему диплома, а вместо этого мучаю пианино и соседей.
и
2015
Начинается в лучших традициях ушедшего.
Например, экспериментальная установка, состоявшая когда-то из трех бутылок пива, ныне - одной, пережившей набег этих варваров.
Странные ночи, плавно переходящие в утро, когда в моем доме спят четверо тел, а я упорно сижу на кухне и смотрю "Властелина колец", потому что традиция. За что имею возможность видеть выползшую на кухню и явно страдающую похмельем Фыра, которая пытается прожевать растворимый аспирин.
Я все еще не пишу диплом и маскируюсь от научного.
У меня есть пончо.
Я мерзну, как кит в сугробе. И это не столько вина выбитой двери на балконе, да ладно, кого я обманываю.
Вчера Л. говорит, что они с Р. теперь вместе. По прошествии некоторого времени - что последние полчаса я похожа на довольного китайского барсука. Я одобрительно киваю и мимимикаю в шарфик.
Звонит Фыр и зовет на каток. Это значит, невыполненная программа-минимум по игре на пианино, ненаписанный диплом и мотивационное письмо. Что меня останавливает? То, что холодно мне уже в квартире, я молчу про внешний мир.
Пойти, что ли?
понедельник, 22 сентября 2014
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Все утро я провожу на балконе, выискивая созвездия. Телефон не очень хочет калиброваться, а телескоп - вызываться из Верхних Сфер фразой "Ну пожаалуйста", но Альдебаран я, кажется, все-таки нахожу.
Есть идея: напроситься к астрономам на практику.
Есть идея: попасть в космическую программу.
Сегодня иду в отдел международных программ, который находится в такой Нарнии, что не удивительно, что мало кто о нем знают. Немного странно, что уже начинаю что-то делать, перестав изображать из себя дзен-буддистское полено, несомое потоками судьбы.
Сегодня с Л. идем открывать (для себя, по крайней мере) светлые головы факультета, чтобы в дальнейшем править/сотрудничать, нужное подчеркнуть. После того, как мы медленно, но уверенно прибрали власть над научной деятельностью к рукам, отпраздновав это дело чаем из металлических бокалов, ранее позаимствованных у мамы, (что отнюдь не настолько хорошая идея, как кажется на первый взгляд, усли на минуточку вспомнить, что мы физики, и теплоемкость, вообще-то), Л. все рвется что-нибудь реформировать и кого-нибудь организововать. Я скромно точу зуб на каталог международных стипендий в уголке и помалкиваю. Я вообще не амбициозная.
Вчера снова заседали, я, В. и Л., несколько усеченным составом. Заседать нам нельзя, потому что теперь: а) я коплю на телескоп; б) в четверг мы берем деньги и едем неизвестно куда; в) мы все собираем деньги, покупаем Запорожец и едем первого января в Польшу. Ах да, предварително мы красим Запородец в желтый.
Не удивительно, что на последние деньги мы заказываем [полу]съедобной китайской лапши и сочиняем об этом песню - цензурный, но трагичный куплет от меня и не очень цензурный, зато с душой - от Л.
В. рассказывает, что они хотят проводить исследование влияния излучения мобильных устройств на организм и им бы не помешали лекции по физике. Возможно, штатный физик. Я бы по такому случаю даже позаимствовала бы какое-нибудь недорогое оборудование в лабораториях. Алмазную пирамидку у оптиков, например: не свое - не жалко. А то ведь на теоркафедре только чай с печенюшками и позаимствовать можно, на лабораторных кроликов крошить, разве что.
ЗМ наконец узнал, что он теперь мой научный. Я так и вижу, как у него перед глазами проносились картинки со мной в шапочке из сетки для мандарин в тот момент, когда я объявила ему, что если он не согласится - я буду ходить за ним хвостом до конца его жизни, а возможно - и в загробной. С другой стороны, я все-таки прыгнула от радости не на него, а на стоящую рядом Л., что, несомненно, говорит о стойкости моей психики и непробиваемости силы воли. Вот бы ему это кто объяснил.
Из ненаписанных дневников параноика:
1. Расстояние между собой и кроватью лучше преодолевать прыжком.
2. Всегда бери с собой телефон, даже в ванную. Даже если она без замка на двери. Особенно в ванную, если она без замка на двери.
и
3. На балконе не может случиться ничего плохого, потому что там звезды. Но телефон лучше взять.
вторник, 16 сентября 2014
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Я бы хотела сказать, что мой загран достался мне путем героическим, про который в народе будут складывать легенды и задушевным шепотом по вечерам передавать следующим поколениям. Но нет, я всего лишь простояла 2,5 часа на жутком холоде, насмотрелась на самых разномастных людей потеряла, кажется, способность критически мыслить. По итогам - если меня когда-нибудь обвинят на таможне в незаконной перевозке оружия массового поражения, никаких проблем в идентификации моего лица не возникнет. Все удивительно согласны со мной в мысли, что получилось один-в-один - олень в свете фар.
Моя мама, видимо, обладает некими задатками жкстрасенса: где-то по истечении первых тридцати минут моего бедния под ОВИРом она звонит и оглашает, наверное, на ближайшие семь улиц и три переулочка: "ТЫ ЕДЕШЬ В КИТАЙ, ТОЧНО, В КИТАЙ, МВАХАХАХА ". К вечеру мне даже удается с этой мыслью свыкнуться и начать нормально слышать. Итак, я еду в Китай, и, видимо, наконец узрею лично ту самую Великую Скамейку в аэропорту, о которой Фыр создала уже некое подобие легенды.
А обратно поеду с тюками чая и булыжником, выламанным из Великой Китайской. И вышеупомянутая встреча на таможне, видимо, произойдет немного раньше, чем я рассчитывала.
Всю ночь мне, очень впечатлительной и нервной, снится, что мама в том же ты_поедешь_в_Китай стиле заставляет меня выйти замуж. Я беру томик квантовой механики и отчаливаю то в Серебряные Гавани, то ли в Хогвартся, но от вида блондинов, судя по всему, нервный тик еще не скоро пройдет.
Вчерашние кванты были прекрасны, как тысяча рассветов, а цифра 137 на каком-то из языков записывается как "каббала". Это то, что я когда-нибудь расскажу на собеседовании.
Если бы у меня были деньги, я бы уже летела куда-нибудь.
Например, в Ирландию.
Я совершенно точно бы летела в Ирландию, хоть и жила бы там в картонной коробке на улице.
С К. сговорились, что я вышлю ему печенюшки - сначала пробную партию, а потом, в виде оленей, - на Новый год. А то ведь неловко может получиться, если он от пщевого отраления перед праздником переставится.
А еще у меня теперь есть моральный герой и духовный наставник. Он Морт, существо с говорящим именем, 40 лет, женат не был, выращивает на балконе бергамот и табак (и то, о чем я вам не расскажу), почитывает книги прошлого века, встречая закаты Солнца, и поджидает закат цивилизации. Всегда немного пьян, никогда не отвечает утвердительным предложением на вопрос, носит в кармане треснутые часы на цепочке, которые, кажется, никогда и не ходили.
Возможно, ему известны все тайны Вселенной. Или он просто дурак.
понедельник, 15 сентября 2014
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
А еще очень хорошо, когда утро начинается вот так:
Пойду пытаться будить В.
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Суббота - это такой день, когда все ходят страшно обиженные друг на друга, над всеми нависают Огромные и Страшные проблемы, такой день, когд неожиданно соглашается(и приходит!) прийти на чаек Святейшество, когда деньги приходится выгребать из банки и складывать стратегический пакетик, когда приходит Л. и мы с ней делаем ставки,когда ее новый мужик наконец решит последовать путем предыдущего, а может, пойдет и дальше и создаст клуб ненависти имени меня, и даже начнет выпускатьтематические футболочки.
За окном наконец-то светает, и уже не видно тех трех звезд, на которые я смотрела, проснувшись
За субботой распускается очень ленивое воскресенье, и, несмотря на то, что все грозились нагрянуть с утра и начать учиться, учиться, учиться, в гости заглядывает толькотоварищ Щ., предварительно оповестив меня вконтакте "ничего, и ты когда-нибудь повзрослеешь, но только если захочешь, а не захочешь - будет хуже", или чем-то таким жепо градусу жизнерадостности. Торжественно разливает кофе (на тот самы пол, между прочим, который был вполне качественно, но с его точки зрения, видимо,недостаточно, помыт за день до этого) , помогает мне обрывать стоящий под окном орех, стоя на балконе, и отчаливает в рассвет/закат/(скорее) обед.
Затем все-таки приходит Л. и почти сразу поражает меня в самые глубины моего сердца тем, что не смотрела "Тайну третьей планеты". Я поражена до глубины души, я внедоумении, я в негодовании, и тут же пытаюсь эту оплошность исправить, хотя за полчаса до этого выкуривала ее из общаги всеми мыслимыми и немыслимыи способами иорала "никаких мультиков!" по телефону.
"Тайна третьей планеты" медленно трансформируется в "Того самого Мюнхгаузена", потому что если первое я еще могу стерпеть, то вот Мюнхгаузен - это сродни личномуоскорблению. Л. счастливо засыпает минуте на пятнадцатой, но я ее почти не осуждаю. Почти.
И вот, когда уже подходит тот критически важный момент, когда ее чуть-чуть - и сядем учиться, заходит В., и у нас практически нет сил открыть ей дверь, а выражение лица унее ничуть не счастливие нашего.
Л. по ходу дела сочиняет песню, текст которой не приведен тут только в силу своей глубокой нецензурности. Так-то она за душу берет.
На радостях мы показываем В. фотографии нашего препода, который, кажется, решил завербовать Л. в нестройный ряд своих поклонников.
И это смешно ровно до того момента, когда у кого-то неправильно дергается рука, и вот уже "С.Л. принял вашу заявку в друзья", а я стою на подоконнике и то ли собираюсьоповестить мир об этом чудном событии, то ли решила устроить экспресс-прогулку на улицу. Никогда не смотрите фотографии вашего препода со своей настоящей страници.
И вот уже приходит ТМ, привозя с дачи кучу яблок и не очень светлые воспоминания о выкупавшейся в речке собаке, которая всю обратную дорогу ехала у нее на руках.
Остатот вечера проходит под крики Л. на тему реферата, который она живенько и очень живописно выстукивает на моем ноутбуке для вышеупомянутого С. Л., мои отлучки в шкаф (когда С. Л. решает уточнить "Знакомы?" и страдания ТМ на тему того, что у нее не устанавлваются четвертые симсы. Я великодушно предлагаю ей играть у меня в любое время длня иночи, но глубину ее страданий этим просто так не перебить. С ними сравнятся разве что мои посиделочки в шкафу, где царит приятный полумрак и, в общем-то, душевная атмосфера.И наступает девять, а это время сходить купить еды. Мы быстро (с изрядной долей энтузиазма, почти никак не связанного с тем фактом, что иначе придется учиться) собираемся и идем в буфет. По дороге в Л. просыпается человек-супергерой и она возвращает забытую в банкомате карточку какому-то парню, с такими непередаваемыми интонациями, как будто это у него ее карточка, а еще все деньги, ключи от квартиры и есть закурить.
Я показываю В. синяки, которые остаются у меня на руках после визитов Святешества и товарища Щ., и она клятвенно обещает их или убить, или отдать их первокурсникамдля опытов. Хотя второе я, по-моему, сама придумала.
Я никогда не выключаю свет в прихожей, чтобы не возвращаться в темноту.
Мы сидим на балконе и обсуждаем, что надо уезжать. Что надо идти на педокурсы, как мило называет их Л. Надо делать много чего, и я решаю делать это все завтра, а завтра уже наступило сегодня, так что я допиваю свой чай и иду что-то делать.
"Доброго утра", - пишет мне К. из Москвы.
понедельник, 08 сентября 2014
07:39
Доступ к записи ограничен
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Суббота проходит мимо, за ней с гордо поднятой головой марширует воскресенье, и как выживать еще неделю - вопрос весьма и весьма неоднозначный. Собственно говоря, есть надежда на то, что этим я обязана тому алкомероприятию, на которое меня все же затащили в пятницу, но что-то мне подсказывает, что глотать кофеин упаковками по субботам придется и без него. Не очень-то я люблю слишком массовые посиделки в слишком больших домах, которые-то и посиделками назвать можно. Из плюсов - звездное небо и то, что Я РУБИЛА ДРОВА, ЧЕРТ ПОБЕРИ, и еще, пожалуй, Бублик, который решил для разнообразия не строить из себя королеву Англии, а подождать меня у порога, и в те критические моменты между возвращением домой и началом пар укоризненно смотрел на меня такими же сонными глазами. Оставшиеся часы превратились в дискретный спектр, что обнаружилось, когда я пять минут пыталась записать одну формулу, выдергивая по одной части из пяти разных. А вечер принес холод, и мы с В. сидели во дворе и кутались в свитера, а потом отогревались чаем и строили план, как выжить, когда закончатся запасы всего и отключат электричество. В голове то ли помутилось, то ли прояснилось, а по итогам было принято стоическое (и довольно стратегическое) решение разместить у меня на балконе 100кг гречки и обзавестись все-таки рациями.
С утра нагрянули Р. и Н. и потребовали ведро. Помыть его было не лучшей идеей, особенно в свете того, что я постоянно путаю переключатели в душе. Ice bucket challange, для которого ведро им, собственно говоря, и понадобилось, прошел несколько ранее, чем планировалось, и со мной и смесителем в главных ролях. Воду с потолка пришлось вытирать тряпкой, пока внизу моя весьма сомнительная группа поддержки меня ловила.
На стене теперь красуется плакатик с почти ровными формулами, которому обзавидуется любая полиграфия, а я судорожно размышляю, не забыла ли я какую, и можно ли аккуратно прицепить к нему какую-нибудь салфеточку так, чтобы она смотрелась гармоничным дополнением. Видимо, нет. Так, по крайней мере, утверждает проснувшийся внутри меня эстет.
За несданные в библиотеку книги на меня наезжает уже даже мама, судя по всему, скоро за мной выедет отряд быстрого реагирования. А я как-то уже свыклась с огромным "Черчением", несмотря на то, что еще два года назад искрене хотела предать его инквизиции. "Эгегей", - думаю я. - "Да это же мне наконец, возможно, дадут книги в библиотеке". Или пришибут на месте, что даже более вероятный вариант развития событий. Но для начала я все-таки найду себе научрука, а там, глядишь, и пришибать некого будет.
четверг, 04 сентября 2014
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
"Зачем вы пытаетесь, мистер Смит", - говорит мне мое подсознание. Пока что мне удается его игнорировать, и я только покрепче вцепляюсь в учебник по квантам. От слов "волна" и "функция", стоящих в тксте ближе, чем в трех предложениях, уже немного мутит. Низкотемпературщики жалуются на всех своих преподавателей, кроме одного, потому что они бестолковы, как шоколадка с солью, - в лучшем случае, или же чудят так, что хочется строить бункер от людей. Про своих я такое сказать не могу, хотя бы потому, что они почти всем составом косят от армии. Оптики в составе одного человека периодически портят мне нервы весьма странными комментариями в мой адрес. "Если ты хочешь знать мое мнени.." - "Не хочу" - "А я все равно скажу". После чего подкрепляет мою расшаывающуюся веру в человечество заявлениями о том, что йоги пережевывают еду 100 раз, а в году - 364 дня.
Первое сентября было пережито только постольку, поскольку держалось на голой надежде на светлое будущее, второе и третье - с божьей помощью, видимо.
Чай дорожает, людей слишком много, времени на сон слишком мало. Последние деньги были потрачены на билеты в театр в подарок маме, остается 20 грн на 20 дней, потому что стипендию перенесли на двенадцать, а до нее и так оставалось восемь.
Асторофизик прекрасен, пересказывает Стругацких и шутит настолько тонко, что из всей аудитории громко и весело смеюсь только я.
По вечерам приходит В. и мы с ней сначала долго и душевно обсуждаем, когда же наступит тот день, когда наши нервы сдадут и мы пойдем убивать всех направо и налево, и как нам завербовать себе научных руководителей, и поливала ли я сегодня розы. С другой стороны, если они завянут, то и покупать горшки, в которые их уже пора бы пересадить, не придется.
После чего мы упорно учимся, время от времени тихо подвывая и громко рыча на людей за окном, которм, судя по всему очень весело.
Нам нужны ирландские флаги и рации, чтобы заворачиваться в них с утра и рычать на мир в режиме непрерывной связи.
понедельник, 01 сентября 2014
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Вести с полей: 5:30 утра и мы засели в окопе. Стены из одеялок пока что сдерживают натиск надвигающейся на нас бури, но небо неумолимо краснеет, еще чуть-чуть - и мы с В. перестаним орать друг другу в телефонном режиме о том, что жизнь несправедливо, утро жестоко, расписание коряво, людей слишком много, вода слишком жидкая, а воздух - прозрачный.
Пока что есть время не размышлять над тем, что челка решила по-своему отпраздновать День Светлого Знания, встав под разными, очень даже тупыми, надо сказать, углами (и нельзя ли это оправдать какой-нибудь современной тенденцией или религией, чтобы не проводить двадцать минут, возвращая ее на законное место).
С вечера на кухне мало что изменилось, даже сковородка все так же дружелюбно приглашает плюнуть на все и печь утро напролет блинчики. Много блинчиков. "К сожалению, дорогая, нам надо расстаться", - говорю я ей. "В конце концов, у меня есть долг перед людьми". Сковородка впечатлена, чайник впечатлен, одеялко рыдает. Попрощаться с целой стопкой книг (10 грн/штука), которые мы вчера с В. выискивали на книжном рынке, не в пример труднее.
"Будь мягче, надо себя вести, как кошечка, мяу-мяу", - заявляет мне вчера мама. Взгляд, который разжиается у меня при этом достоин одного единственно кота, которого я знаю, когда его Королевское Высочество пытаются сдвинуть с пригретого места.
После чего мама плавно сворачивает тему и еще минут десять почти ненавязчиво, не считая почти всего сказанного, пытается уговорить меня отправиться в Китай.
Первое сентября заявляет свои права, сегодня будет толпа первокурсников, которым дают печеньки с надписью "Гранит науки", три леции и один спецкурс и все те нерешенные вопросы, которые в конце июня были немного трусливо, но вполне благополучно выдворены в сентябрь. Пока у меня есть полчашки (ирландской, между прочим) чая и совсем немного времени.
А вчера у нас был торт с уравнением Шредингера, который до своей тарелке успел побывать на всей кухне, полу и моих волосах в самых разнообразных состояниях, начиная с порошкового в виде какао.
четверг, 28 августа 2014
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Посреди комнаты стоит металлическая стремянка и призывно манит меня попробовать повторить трюк небезызвестного барона. Чертовски трудно сопротивлятся, особенно с легкой руки переругивающихся в тамбуре кабелепроводчиков, но перспектива встречи с люстрой меня еще сдерживает. Вместо этого я прикидываю, как бы хорошо смотрелась стремянка у меня в квартире и что для этого нужно сделать. Мешок, веревка, изолента? На восьмом этаже мне спокойнее, чем на третьем, а у тети получается создавать атмосферу уюта не в пример лучше, чем у меня. Даже стремянка и хаотично расставленные ящики с вещами умудряются создавать теплоту из ничего, которую мне не удалось бы воссоздать, даже завесив все стены плюшевыми одеялами. От моей квартиры веет разве что ощущение, что тут в любую секунду либо могут начаться похороны, либо впломиться - свадебная процессия с медведем, бубном и обязательным мордобоем в конце. На подоконнике счастливо живет уже полтора года утюг (единственная вещь, которая умудряется не покрываться пылью), в шкафчике с пряностями приютился молоток, рядом с оленем Алешей примостился там-там, и, пожалуй, внезапная свадьба - это еще не худшее, что может здесь начаться. От уюта здесь только wi-fi (он же - и единственный источник тепла), который переименовать в "не выходи из комнаты, не совершай ошибку" мешает только ограниченное число симвлов.
Идет одиннадцатый час утра и пятый - моего бодрствования. Вместо того, чтобы спать 24 часа в сутки в предверии грядущего кошмара, я периодически открываю дверь ремонтнику телефона, который вообще-то ремонтирует телефон не нам, а соседям вообще с другого этажа, но делает это в маминой прихожей. Магия? Технология? Техномагия? Не поведает мне своих секретов этот кудесник от мира телефонных проводов.
На пути к моей квартире мне встречается постаревший и потрепанный жизнью и работой на благо жилком сервиса Карлсон с целой галереей проплешин. Он очень упорно и последовательно названивает в домофон всем подряд, но пускать его никто не торопится. Вместо этого впускаю его я, хотя вообще-то собиралась впустить кота.
В моем рюкзаке помещаются три тарелки, пачка муки, бумажных полотенец, толстовка, книга, шампунь, халат, расческа и помидоры. Поместились бы еще и макароны, если я их нашла у мамы. Их, к сожалейнию, то ли не прельстила перспектива окончить свой век у меня, либо действительно не было.
Завтра приезжает Л., мой информационный вакуум скоро совсем разрушится и канет в Лету под свалившейся на него учебой. А пока я буду печь пирог с яблоками и тихо страдать надо отсутствием нормального ножа, потому что все остальное мне уж тем более неподвластно.
А стремянка мне все-таки пригодилась бы.
среда, 20 августа 2014
and that's when we'll explode (and it won't be a pretty sight)
Вселенная гармонична и совершенна, все что не делается - то к лучшему, медитации настраивают на миролюбивый лад, или что еще можно сказать себе, после того, как тебя проинформировали, что с этого года у нас шестидневка. Теперь в срочном порядке пишу прощальные сообщения и завещаю похоронить меня на чайной плантации. Пока что-то никто ужасом ситуации не проникся и дерзко похищать меня и увозить к морю не спешит. Но они еще пожалеют, моя прелессть, да, они пожалеют.
- А я сейчас курю на балконе под сплинов, - пишет мне вчера ночью ТМ. Я иду на балкон и включаю "Романс".
- Подпевай, - пишет ТМ, и я начинаю подпевать, а под окном бредут какие-то запоздавшие прохожие, а я давно не пела вслух.
До того дня, когда мы все соберемся на моем балконе и будем говорить, осталось, по крайней мере, девять дней. Возможно, больше. 29го едем с Фыром встречать Л. Если она приедет в 5:30, как угрожает, придется заночевать прямо там с палатками, потому что именно в это время и никак не на полчаса раньше открывается метро.
Два дня играю, наконец. В первый раз пальцы решили играть все очень прерывистой помесью джаза и маткора, даже Баха. Сейчас вроде бы одумались, даже громкость выровнялась и стабилизировалась на приемлимом "еще-нет-23:00-я-играю-как-умею". Когда 23:00 все же наступает, я сажусь и начинаю юлагим матом общаться с ноутбуком, который, по идее, учит меня говорить на голландском. На деле же я перевожу предложения в духе "Нет, я не мужчина, я - яблоко" и радуюсь своим успехам в таком сложном деле. Если когда-ниюудь меня все-таки занесет в Голландию, это определенно решит все мои проблемы. "Мадам, вы проехали на красный" - ""Нет, я не мужчина, я яблоко".